— О! — сказал Келсон. Он переводил взгляд с Моргана на Риченду, стараясь понять, почему его друга так взволновала встреча с графиней, потом слегка улыбнулся.
— Что ж, я рад услышать, что и в одежде простолюдина вы оставались рыцарем, Морган. Миледи, если вы позволите, мы сейчас покинем вас, нас с милордом Алариком ждут дела. И потом, вы, я думаю, хотите побыть сейчас в одиночестве. Если понадобится моя помощь, пожалуйста, не стесняйтесь, зовите меня.
— Вы очень добры, государь, — прошептала Риченда, сделав реверанс и вновь опустив глаза.
— Ну что ж, Морган, идем?
— Как пожелаете, мой принц.
— Простите, государь…
Келсон, обернувшись, увидел, что графиня как-то странно смотрит на него.
— Что-то еще, миледи?
Глубоко вздохнув, Риченда подошла к ним, судорожно сжав пальцами запястья, и, склонив голову, опустилась перед ними на колени. Келсон удивленно посмотрел на Моргана.
— Государь, я молю вас, окажите мне милость.
— Милость, миледи?
Риченда заглянула Келсону в глаза.
— Да, государь. Позвольте мне ехать с вами в Кардосу. Может быть, я смогу поговорить с Брэном и убедить его сложить оружие — если не ради меня, то ради нашего сына.
— С нами в Кардосу? — повторил Келсон, ища взглядом поддержки у красноречивого обычно Моргана. — Миледи, это невозможно. Женщинам дворянской крови не место в армии. Да и как могу я подвергать вас опасностям битвы? Мы идем на войну, миледи!
Риченда опустила глаза, но не встала с колен.
— Я знаю это, государь, и я готова переносить любые трудности. Только так я могу попытаться как-то загладить вину моего мужа. Пожалуйста, не отвергайте моей просьбы, государь.
Келсон вопросительно посмотрел на Моргана, но генерал стоял, опустив глаза. Однако Келсону показалось, что Морган хочет, чтобы он уступил, хотя тот никак этого не выказывал. Келсон вновь посмотрел на коленопреклоненную Риченду и, взяв ее за руки, поднял. Он решил попытаться в последний раз переубедить ее.
— Миледи, вы не знаете, о чем просите. Это будет для вас очень трудно — путешествовать без прислуги, без удобств… Это же армия…
— Я могу ехать под покровительством епископа Кардиеля, государь, — серьезно сказала она. — Может быть, вы не знаете этого, но Кардиель — дядя моей матери. Он не откажется, я знаю.
— И глупо поступит, — ответил Келсон.
Он опустил глаза, потом вновь растерянно посмотрел на леди.
— Морган, у вас есть какие-нибудь возражения?
— Те же, что и у вас, — спокойно ответил Морган, не поднимая глаз. — По-видимому, миледи не боится трудностей.
Келсон вздохнул и неохотно кивнул.
— Ну хорошо, миледи, я разрешаю вам ехать при условии, что епископ Кардиель возьмет на себя ответственность за вас. Мы выходим на рассвете, через несколько часов. Вы успеете собраться?
— Да, государь. Благодарю вас.
Келсон кивнул.
— Морган позаботится о вашем экипаже.
— Как прикажете, государь.
— Тогда — спокойной ночи.
Келсон отвесил учтивый поклон и вышел из комнаты, сминая в кулаке депешу, о которой он уже успел забыть. Морган последовал за ним, но на пороге не удержался и бросил последний взгляд на окутанную лунным светом женщину в белом платье. Лицо Риченды осунулось, однако на нем читались решимость и уверенность. Опустив глаза, она поклонилась Моргану, но так больше и не взглянула на него. Вздохнув, герцог Корвинский закрыл дверь и последовал за королем.
Глава XIX
«Они утвердились в злом намерении, совещались скрыть сеть, говорили: кто их увидит»[39]
В Кардосе был полдень, горячие солнечные лучи пронизывали прозрачный горный воздух, хотя в горных расщелинах и трещинах все еще лежал снег. Рано утром Венцит, Ридон и родственник Венцита, Лионель, выехали вниз по Кардосскому ущелью, чтобы встретиться с Брэном Корисом и генералами Венцита, помогавшими Брэну в подготовке наступления. Он уже проверил ход строительства оборонительных укреплений и теперь остановился вместе со своей свитой перед огромным ярким шатром, приготовленным для него. Солдаты Венцита в черно-белых мундирах только что закончили работу. Они знали, что королевский шатер должен быть обеспечен всеми возможными удобствами, ибо Венцит не отказывал себе в роскоши даже на боевых позициях.
Шатер был необычный. Гигантский купол в форме луковицы из огненно-красного шелка покрывал площадь, равную площади большого зала в Белдурском дворце Венцита. Внутри шатер был разделен на множество маленьких отдельных комнат, убранных коврами и шкурами: отчасти — для красоты, отчасти — для защиты от холода и любопытных ушей. Была там и одна достаточно большая комната, в которой можно было проводить совещания. Но Венцит решил, что в такой прекрасный день нет нужды скрываться в палатке, и жестом приказал мажордому вынести кресла и расставить их на богатом ковре, расстеленном перед шатром. Пока слуги суетились, расставляя кресла и стулья, один из личных слуг Венцита подошел, чтобы принять у своего господина бархатный плащ, насквозь промокший во время скачки по ущелью, и подать ему взамен просторную накидку из янтарного шелка. Венцит накинул ее на плечи поверх кожаной походной куртки. Сев в кресло и вытянув ноги, он ждал, пока слуги сменят ему сапоги на сухие мягкие туфли.
Мажордом тем временем разливал горячий чай в хрупкие фарфоровые чашечки. Венцит милостиво кивнул своим соратникам, приглашая их рассаживаться в кресла, уже расставленные слугами. Затем он собственноручно взял с подноса, который держал мажордом, чашечку и подал ее Брэну Корису.
— Выпейте-ка, друг мой, вам нужно подкрепиться, — негромко сказал он и улыбнулся Брэну, наклонившемуся за чашечкой. — Вы сегодня хорошо поработали.
Когда Брэн взял чашечку, Венцит поднял еще две и подал их Ридону и Лионелю. С улыбкой он втянул ароматный пар, струящийся из четвертой чашечки, которая осталась у него в руках.
— В самом деле, мне очень понравилось, Брэн, как вы продумали этот удар, — продолжал чародей, созерцая рябь, идущую по поверхности чая от его дыхания. — Вы также достойно потрудились, дабы соединить наши два войска, что существенно приумножило наши невеликие силы. Нам повезло, Лионель, что у нас такой союзник.
Лионель коротко поклонился, прежде чем сесть в такое же, как у Венцита, кресло.
— Да, то, что лорд Малки к нам присоединился, — это удача, государь. Он был бы опасным противником. У него какой-то сверхъестественный дар — использовать наилучшим образом любую возможность. — В минуты гнева темные глаза Лионеля могли метать молнии, но сегодня они излучали тепло, как будто его связывали родственные узы с этим молодым лордом из смертных. — Даже мне есть чему поучиться у него, государь, — добавил Лионель после недолгого раздумья.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
